Самое забавное заключается в том, что эта короткометражка, которая породила уникальный эксцентрический феномен трёх героев-масок советского кинематографа — Балбеса, Труса и Бывалого, была снята по обычному газетному фельетону Степана Олейника о горе-браконьерах, пострадавших от чрезмерно преданного им пса. Кстати, уже в этом можно увидеть традиции 20-х годов, к которым позже вольно или невольно Леонид Гайдай обращался, экранизируя Ильфа и Петрова, Булгакова, Зощенко. Поскольку именно тогда появлялись «заказные», на основе газетных заметок или в рекламных целях, стихи Маяковского или ленты Барнета (между прочим, Гайдай, будучи вгиковским учеником комедиографа Григория Александрова, практическую работу в кино начал именно под руководством Бориса Барнета). Да и упомянутые советские писатели немало сил отдали подчас рабскому труду на газетной ниве, как и американец О. Генри, к творчеству которого Леонид Гайдай пришёл в промежутке между своими шутками-двухчастёвками (эта и «Самогонщики») и своеобразной комедийной трилогией 60-х годов («Операция «Ы» и другие приключения Шурика», «Кавказская пленница» и «Бриллиантовая рука»).
Гайдай взялся в 1961 году за «экранизацию» фельетона как бы вынужденно, ради заработка, чтобы не оставаться в простое после изрезанного цензурой «Жениха с того света» и не свойственного себе «Трижды воскресшего». Но в этом невидимом перенесении во времени, в ориентации на сатирическо-комедийное искусство 20-х годов, как советское, так и американское («немая комическая», фильмы в стиле «слэпстик», разумеется, работы Чарли Чаплина, Бастера Китона и Гарольда Ллойда), он нашёл истинный Клондайк. И даже приёмы эксцентрической американской комедии приобрели у Леонида Гайдая чисто российское и вполне советское (как ни пытаются сейчас выдать этого режиссёра чуть ли не за намеренного диссидента-антисоветчика) звучание.
